Ныне в соцсетях развернулась кампания против Галины Паниной, пиарщицы “Леруа Мерлен”, написавшей недавно, будто болельщики в Москве сожгли какую-то девушку, а затем назвавшую комментаторов поста “ваткой”. На этом примере видно, как работает машина интернет-шейминга: Панина успела уже раз десять извиниться за свой пост, тем не менее скрины разлетелись по всему интернету, и на нее продолжают сыпаться все новые угрозы и обвинения. От работы в “Леруа Мерлен” она ныне отстранена.
Все это напоминает лучшие образчики западного жанра. Историю Джастин Сакко, которая перед отлетом в ЮАР написала твит: “Лечу в Африку, надеюсь на подхвачу ВИЧ. Шутка, я же белая!” Джастин вошла в самолет, а вышла уже знаменитой, оказавшись в трендах твиттера в качестве образца “расизма”. Заболеть ВИЧ - это примерно самое мягкое, что желала ей выступившая в крестовый поход против расизма общественность. Работы она тоже лишилась - ведь публика требовала.
Об этом и других случаях вышедшего из контроля шейминга рассказывает журналист Джон Ронсон на TED. Он говорит о том, что изначально социальные сети давали голос тем, кто был этого голоса лишен. Обычные люди могли выступить против людей, наделенных властью, обличить тех во лжи и несправедливости. Но теперь хищные стаи радетелей за интернет-мораль готовы обрушиться на любого, кто просто сказал что-то не то (по их мнению). Из места, где люди обретают голос, соцсети превратилась в место, где они боятся лишний раз пикнуть, дабы не попасть под каток шейминга. И если говорят, то только нечто близкое к усредненному “правильному мнению”. Таким образом мы получили худший вид цензуры, за соблюдением которой следят не государственные ведомства, а миллионы маленьких самодовольных цензоров.
Стоит вспоминать об этом всякий раз, когда вы испытываете желание кинуть в кого-то виртуальный камень. Даже если цель заслуживает осуждения, ваш камень может превратиться в град. И вы станете невольным соучастником превращения интернета в пространство невротизированной самоцензуры и маниакальной охоты на ведьм.
! Орфография и стилистика автора сохранены
