В конце прошлого года достоянием общественности стала история уголовного преследования восемнадцати военнослужащих из Краснодарского края. Всех их обвиняют по статье 337 Уголовного кодекса ("Самовольное оставление части или места службы"). Первыми шум подняли офицеры и прапорщики из Сочи, служившие в воинских частях ФСБ, а позже стало известно об аналогичных случаях в Анапе и Крымске. Многие из нынешних "дезертиров" прошли "горячие точки" и были отмечены различными государственными наградами. Некоторые из них даже охраняли лично президента и членов правительства. Не угодили военные Фемиде тем, что после окончания своих контрактов стали требовать полагающиеся им по закону "О воинской обязанности и военной службе" квартиры. Однако вместо заслуженного жилья им приготовили уголовные сроки.
Бывшему следователю военной прокуратуры Александру Попкову чуть больше тридцати. Последние три года он проходил службу в сочинской Военной прокуратуре, куда перебрался с Чукотки вместе с женой и сыном. Надеялся получить по истечении контракта законное жилье и ради этого готов был перетерпеть временные (как тогда казалось) бытовые трудности. Где-то около полугода капитан Попков вместе с семьей ютился в своем рабочем кабинете. Позже ему все же удалось снять квартиру и худо-бедно жить в ней на офицерскую зарплату. Но к тому времени, как в 2004 году истек контракт с федеральной пограничной службой, из арендуемого жилья его вместе с семьей "попросили". Найти другое пристанище по доступной цене в дорогом Сочи капитан не смог и принял решение перебраться в Таганрог к родителям, тем более что жена ждала второго ребенка.
"Три года меня не трогали, а потом стали выносить взыскания за неявку на службу и в конце 2007 года завели уголовное дело за дезертирство, – рассказывает Попков, – я боялся усугубить свое положение, поэтому поехал назад в Сочи".
Вернулся офицер в никуда, зачем его вызвали, он не понимал. Целыми днями просиживал в прокуратуре без дела, ради галочки. "Прихожу на службу, а заняться нечем. Иногда, чтобы не скучно было, подпольно помогал ребятам то страницы пронумеровать, то опись составить", – говорит офицер. Своего угла в Сочи у него, понятно, тоже не было. Да и зарплату ему урезали так, что нечего было и думать о более-менее подходящем жилье. Поэтому Александр к товарищу в общежитие переночевать просился, а то и вовсе оставался спать на столе в рабочем кабинете. Однажды зимней ночью капитана из прокуратуры выгнали, сказав, что ночевать там не положено и что "социально-бытовые" трудности — его личная проблема. Попкову пришлось идти на автовокзал, где он с тех пор периодически появляется. Самое интересное, что у Александра на тот момент уже имелись два решения Сочинского гарнизонного военного суда о выделении ему служебной или постоянной квартиры. Но они так и не были приведены в исполнение.
Сложилась удивительная ситуация: несмотря на окончание контракта, увольнять в запас офицера отказались, ссылаясь на невозможность предоставить полагающуюся ему квартиру.
По словам Александра, начальство неоднократно предлагало ему подписать рапорт и добровольно отказаться от квартиры, обещая после этого освободить от службы. Закон подобный отказ допускает: военнослужащий таким образом соглашается ждать, оставаясь в списке очередников воинской части. Сам Попков не очень верил в надежность такого варианта. "Меня убеждали, что якобы в очереди я все равно останусь, а жилье мне потом дадут. Но если даже, будучи военным, я не могу получить квартиру, то, став гражданским, лишусь права контролировать очередь. Меня просто не пустят в часть и формально претендовать я ни на что не смогу", – говорит Александр.
В итоге, так и не сумев сговориться с капитаном, командование инициировало против него уголовное дело по части 4 статьи 337 УК РФ ("Самовольное оставление части").
Следствие продолжается четырнадцатый месяц, его ведет военно-следственный отдел Северо-Кавказского военного округа в Ростове. "Террористов столько не судят", – удивляется офицер.
Оно и понятно, позиция обвинения выглядит слабой. Статья 337 Уголовного кодекса вообще применима только к контрактникам и призывникам, а у Попкова, как мы помним, контракт закончился. В качестве хоть какого-то обоснования правоохранительные органы ссылаются на постановление пленума Верховного суда от 3 апреля 2008 года "О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы". Они утверждают, что якобы, согласно ему, "военнослужащие, у которых закончился контракт и которые не уволены в запас и не выведены в распоряжение", считаются проходящими службу в добровольном порядке. Совершенно непонятно, что имелось в виду.
Если внимательно изучить документ, то подобных утверждений там не найти.
Термин "в добровольном порядке" употребляется лишь как синоним "по контракту", без всяких дополнительных разъяснений. Поэтому даже "натяжкой" этот довод назвать трудно. К сожалению, в Военной прокуратуре сочинского гарнизона комментировать что-либо отказались, заявив, что ответят только на официальный запрос.
Ровно по такому же сценарию развивались дела ряда других офицеров. Всем им грозит от двух до пяти лет заключения, что автоматически означает и лишение права на квартиру, предусмотренного законом о воинской обязанности. И, несмотря на кажущуюся абсурдность ситуации, вполне может последовать серия обвинительных приговоров. Ведь буквально недавно уже был осужден старший лейтенант воздушно-десантных войск Иван Голота.
Признанный дезертиром Голота – участник второй чеченской кампании, награжден медалью "За отвагу". Его контракт закончился в 2005 году, тогда же военная комиссия назвала его негодным по состоянию здоровья к службе в воздушно-десантных войсках. Только увольнять в запас начальник анапской военной части номер 40515 его не торопился, опять же из-за отсутствия жилья. "Я написал командиру части более десяти рапортов об увольнении, но им не давали ход", – объясняет Голота. Он даже обращался в суд и добился решения, которое обязывало командование военной части предоставить ему жилье, а затем уволить, но и после этого реакции никакой не последовало. За неисполнение судебного решения Голота просил прокуратуру возбудить уголовное дело против начальника части. Но вместо этого дело завели против него самого.
Формально оснований для возбуждения дела не было, ведь офицер даже после окончания контракта продолжал приходить на службу один раз в неделю.
Этого, по его словам, было достаточно, чтобы не попасть под действие уголовной статьи о дезертирстве. И именно с такой частотой средства позволяли ему приезжать в Анапу из Новороссийска, где он жил вместе с женой и двумя маленькими детьми. Зарплата его на тот момент составляла около трех тысяч рублей. По утверждению Голоты, штабные документы о непосещении им места службы были сфальсифицированы.
Новороссийский гарнизонный военный суд отмел все эти аргументы и в декабре 2008 года осудил офицера на шесть месяцев условно с испытательным сроком в шесть месяцев за "самовольное оставление части". Что примечательно, такой сравнительно мягкий приговор стал возможен благодаря вскрывшимся на суде обстоятельствам: оказывается, квартиры в распоряжении воинской части в 2005 году имелись, но ее начальник по каким-то причинам отказался выполнять решение суда о выделении одной из них Голоте. По-хорошему, этот факт мог бы стать причиной для прекращения уголовного преследования десантника.
"Все понимают, что мое дело – это парадокс, и оно должно рассыпаться, но была команда и меня судят. Делается это, чтобы выдавить военнослужащих, лишить их квартир. Минобороны считает нас балластом", – комментирует происходящее сам бывший контрактник.
Девятнадцатого февраля в Ростове должно состояться заседание кассационного суда Северо-Кавказского военного округа, на котором будет утвержден или отменен существующий приговор. Обвиняемые офицеры считают, что если приговор оставят в силе, то и им уготована та же участь. "Число таких дел может возрасти, ведь прокуратура других регионов будет ориентироваться на то, что происходит у нас в Краснодарском крае", – рассуждает Голота.
И еще одна абсурдная деталь этой истории: если Ростовский суд примет сторону обвинения, то обречет десантника на дальнейшую службу. При этом контролировать процесс его "исправления" будет начальник воинской части. Тот самый, который добивался для офицера тюрьмы. "У него к Голоте личная неприязнь, и он, естественно, будет искать повод, чтобы условная мера наказания превратилась в реальный срок", – говорит адвокат офицера, и с этим не поспоришь.
Справедливости ради отметим, что недавно дела в отношении восьми из восемнадцати офицеров были прекращены. Правда, вовсе не потому, что у кого-то проснулась совесть.
Дело совсем в другом: этих военнослужащих из-за солидного возраста вообще нельзя было привлекать к ответственности за дезертирство.
По закону 45 лет – предельный возраст для служащих по контракту. Но почему-то следствие осознало это только спустя месяцы.
Подводя итоги, можно констатировать, что в нашей стране появилась новая категория военнослужащих-невольников. И это отнюдь не восемнадцатилетние солдаты-срочники, возводящие пресловутые офицерские дачи, а зрелые, состоявшиеся люди, которые пошли служить по контракту. Теперь, несмотря на окончание своих договоров с министерством обороны, они сами себе не хозяева. И, по логике военного командования, могут за гроши служить хоть до глубокой старости — квартир-то нет. Или все-таки есть? Квадратные метры в Краснодарском крае, по-видимому, столь дороги, что ради их сохранения можно пересажать десятки людей. Подозреваю, что недаром именно в этом регионе есть такой богатый опыт судебного преследования контрактников.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
